У самого края пешеходной дорожки сидел вороненок. Голова болталась из стороны в сторону, изломанной крышей горбились нелепые крылья, глазенки постоянно подергивались прозрачно-белой пленкой. "Подохнет", - подумала Танюшка, с жалостью разглядывая птицу. Она помнила, как девчонкой подбирала таких же и пыталась отпаивать, откармливать. Умирали все. В тот же день. И потом она, тихо шмыгая носом, их хоронила. Тряхнув головой, Танюшка решительно покатила коляску с сыном.
Традиционно задержавшись у фруктового лотка, она купила парочку бананов, привычно бросив бумажник поверх одеяльца, и вырулила на узкую дорожку. Малыш во сне чему-то улыбался, и она тоже засветилась от улыбки, переполняясь нежностью к своему маленькому человечку. Вдруг сына на секунду закрыла чья-то спина и та же спина быстро исчезла за углом школы, вдоль которой вела дорожка. Танюшка даже сообразить ничего не успела. Она недоуменно застыла на месте, а потом обиженно бросила в пустоту:
- Эй, парень! Ты что? - и, наконец, осознав случившееся, крикнула - Сволочь!
Растеряно потоптавшись на месте и плохо соображая что же теперь делать, девушка посмотрела на часы. Они гуляли еще только сорок минут. Малыш по-прежнему спал и улыбался. Возвращаться домой было рано. Танюшка задумчиво двинулась дальше. Слезы накатились неотвратимо, и она поминутно смахивала их рукой. Прохожие поглядывали с любопытством. Она не замечала их взглядов. Она вообще практически ничего не замечала. Прогулка вдруг превратилась в тяжелое испытание. Обида переполняла. Обидели-то не ее (мало ли крадут?), ее мальчика обидели, ее беззащитного мальчика! Не укладывалось в голове, как человек в здравом рассудке мог пойти на такое - выхватить кошелек из коляски со спящим младенцем. Да и можно ли такого назвать человеком? "Мне нельзя расстраиваться, - думала Танюшка, - мальчик почувствует, что что-то не так и проснется, и будет капризничать. И вместо одного плачущего человечка станет двое. А этого допустить нельзя."
Проходить два часа она все-таки не смогла и через пол часа уже была дома. Сын спал. Близился к концу рабочий день, и Танюшка набрала номер мужа:
- Привет!
- Привет. Как вы? Все хорошо?
- Да, хорошо все, - сказала Танюшка.
Видимо она была плохой актрисой, потому что после секундной паузы услышала голос мужа:
- Что случилось?
У нее перехватило дыхание. Уже не пытаясь справиться с собой, она заплакала в трубку:
- У меня кошелек украли. Прямо из коляски выхватили.
- Сколько там было?
- Все.
Казалось, вечность прошла, прежде чем она услышала:
- Не расстраивайся. Я сейчас приеду. Постарайся успокоиться.
Она старалась. Только получалось почему-то плохо. Начала болеть голова. Проснулся ребенок, заявив громким криком о желании поесть. Танюшка подошла к нему с улыбкой, агукала, как водится, уговаривала потерпеть секундочку, пока вожделенная грудь не окажется у него во рту. Мальчик покушал, но не успокоился. Не помогали обычные уловки. Не переставая ласково что-то ему наговаривать, Танюшка все чаще поглядывала на часы. Устав капризничать, малыш, наконец, уснул. В замке долгожданно скрипнул ключ.
- Прости меня. Я такая клуша! - виновато прошептала Танюшка в грудь мужу.
А он, гладя ее по голове как ребенка, приговаривал:
- Ну какая ты клуша? Ты мальчика одного не оставляла, смотрела за ним, от коляски не отходила. Отморозков
всегда хватало. Хорошо, что все так обернулось. Мало ли психов? Ребеночку ничего не сделал - уже радость.
Еще не раз за вечер они возвращались к этой теме. Танюшка все перебирала случившееся, представляя что она могла бы сделать будь попроворнее. С мыслью, что деньги этому человеку впрок не пойдут, она закончила этот день.
…У самого края пешеходной дорожки сидел вороненок. Заметно окрепший, при приближении он смешно скакнул под лист лопуха, росшего рядом.
- Девочка, осторожно! Вон на суку воронья мамашка сторожит своего детеныша. Не дай бог клюнет тебя или
ребеночка твоего, - заботливо предупредила проходящая мимо пожилая женщина.
"Мамашка сторожит", - повторила про себя Танюшка и, довольно улыбнувшись, покатила коляску по привычному маршруту.
20.06.02г.
|
|
